Идём дальше (бежим, стремимся, ищем, изобретаем, систематизируем, находим новые формы). Сколько синонимов можно придумать к слову «идём», особенно применительно к строительству частного театра! Вспомнилась выпущенная недавно книга Кирилла Крока – руководителя московского Театра имени Евгения Вахтангова – «Театр надо любить. Причём вопреки». Действительно, ТЕАТР надо любить, потому что это непослушный, балованный, местами высокомерный ребёнок. Он так и хочет увести тебя куда-то в сторону, не туда, куда нужно. Хотя, может быть, и не он… Поэтому относиться к нему нужно как к живому существу. Да, впрочем, он и есть ЖИВОЙ.
Но сегодня я хотел бы поговорить не об этом, а затронуть очень важную тему: «Использование видео в театре». На предпоказе постановки «Джанхотские рассказы» одна из зрительниц коснулась этого вопроса. Со свойственным ей профессионализмом она посоветовала убрать из постановки телевизор, который постоянно у нас вещал во время спектакля.
У каждого свой взгляд, и я уважительно отношусь к любому мнению. Но в этом и «собака зарыта». Если ли у тебя принципы, виденье, подходы… Как ты хочешь воспитывать ребёнка? А то, что театр для меня – ребёнок, вы могли понять из моих слов выше по тексту. Ему нет и года.
В июне 2023 я только начал проводить репетиции в помещении театра, и был в моём детище, по сути, лишь статистом. Пришли артисты со специальным образованием, и я, как бы, не влезал в процесс. Это было правильно… Я наблюдал и набирался, как говорится, опыта. Вырабатывал так называемый стержень. Только задумывался о том, каким в будущем, когда вырастет, должен стать мой театр-ребёнок.
Итак, слышу опять голос дамы: «Так вы уберёте телевизор?». Думаю: «А вдруг она права? Может, напрасно мой внутренний голос сказал – возьми из своей спальни голубой экран и установи его в театре?» Начинаю сомневаться. И, конечно, когда в чём-то не уверен, – посмотри, что пишут другие специалисты.
Сразу попадается диссертация Анны Владимировны Краснослободцевой «Функции экранных образов в российском театре XXI века». И в ней чёрным по белому написано: «Современный театр находится в процессе самообновления, поиске новых форм языка, которые позволили бы ему взаимодействовать с культурными и социальными контекстами настоящего момента. Этот вектор развития приводит театральных постановщиков к более внимательному отношению к смежным формам искусства, выработке на границах с ними новых конвенций. Очевидными союзниками и двойниками театра становятся кинематографическая традиция, видео и цифровое искусство. Экраны мониторов и движущиеся изображения часто проникают в сценографию и смысловую ткань современных постановок, становятся символом театральных практик XXI века».
Ага, не только я двигаюсь в этом направлении! Значит, я нахожусь на правильном пути. Меня вообще «убили» сведения, что традиция использования экранных образов в театре начинается с 1910-х годов, когда первые опыты по включению кинопроекций в сценическое действие были проведены анимационным режиссером и художником Уинзором Маккеем и рядом других экспериментаторов. Уже тогда люди искусства понимали, что использование экрана в постановке может дополнить её, сделать на порядок глубже.
С 1920-х годов кино привлекает таких радикальных театральных новаторов, как Всеволод Мейерхольд и Сергей Эйзенштейн в советской России и Эрвин Пискатор и Фредерик Джон Кислер в Германии. Режиссеры и художники ещё тогда проводили эксперименты по использованию экранов в театре, меняя образный строй и структуру спектаклей.
В 1960-е годы в США появляется новый вид искусства – видеоарт (video art), стоящий на пересечении современного искусства, телевидения и кино и становящийся экспериментальным пространством для формирования новых форм языка движущегося изображения. Специфика этого вида искусства заключается в том, что «в работах видеоарта основным носителем и передатчиком образов, значений, информации – медиумом – становится межэкранное пространство взаимодействия зрителя и видеоизображения».
Благодаря данной особенности видеоарт сближается с театром, применяющим экраны. В пространстве между экраном и сценой, а также между сценой, экраном и зрителями формируется новая информация и образность.
«Эк, куда вы, батенька, копаете, глубоко-глубоко. Давайте на этом пока остановимся…» – раздается голос Старика Хоттабыча. Откуда возник пахнущий нафталином дед, я так и не понял. Конечно, это всё баловник Театр фантасмагорий с его саркастической, но в то же время доброй, сущностью.
«Хорошо-хорошо, после продолжим! Уж больно интересная тема разговора намечается – это и какие типы использования видео существуют в театре, и что нужно вообще показывать, как чередовать кадры, монтаж… И вообще, хотелось бы проанализировать и рассмотреть наш спектакль «Джанхотские рассказы» под призмой создания атмосферы, рассматривая цепочку зритель – сцена – экран…»
