Всё началось с мухи – с маленькой чёрной точки в огромном многоэтажном миро-здании, спроектированном неизвестным архитектором. Она не потерялась в гигантских просторах Вселенной, а залетела на пятый этаж, в мою однушку в семейном общежитии в Борисоглебске. Город, куда я попал в девяностом году по распределению от Бакинского политеха, приютил меня на несколько сложных, во многом непонятных десятилетий. Насекомое явилось причиной произошедших в последующем событий, круто изменивших мое будущее и, самое главное… прошлое.
Назойливое и наглое создание, не боясь ничего и никого, на мгновение приземлялось на мое тело и тут же с криком запущенного с пол-оборота реактивного мушиного двигателя взлетало и уносилось в неизвестном направлении. Зенитные батареи в виде скомканных газет «Борисоглебский вестник» не могли прервать полёт боевой единицы с прозрачными противными крылышками. Частенько муха садилась на окно, – видимо, с неумолимым желанием вырваться на волю из малогабаритной квартиры. Не получив долгожданной свободы, она через несколько секунд продолжала свой хаотичный полёт, мерзко жужжа и играя на моих нервах. Между тем вскинутая вверх в порыве мщения рука, желающая пригвоздить насекомое к стеклу, так и оставалась висеть в воздухе, рисуя непонятные иероглифы.
На календаре была суббота, время двигалось к полудню, и очень хотелось подремать в законный выходной день. Но неравная борьба между человеком и крошечным живым механизмом завершилась в пользу последнего. Сон был потерян окончательно, без шансов на восстановление. Налив себе чаю и усевшись за кухонный стол, я задумчиво взглянул в окно.
Незадолго до местных выборов перед самым домом была возведена детская площадка, где сейчас двое сопливых карапузиков бегали между горкой и качелями. Стараясь опередить друг друга, толкаясь и пинаясь, с криками: «Это моё!», «Нет, это моё!», – они так тренировались, готовясь к взрослой жизни. Им не приходило в голову, что на свете нет ничего материального, что принадлежало бы тебе, всё дано во временное пользование. Тем более, повзрослев, они вообще потеряют интерес к площадке. Дух соперничества, кто лучше и быстрее, заложен в нас с самого рождения, – подумалось мне. В доисторическое время это было вопросом выживания, а сейчас переместилось больше в область понтов – кто побогаче и покруче.
Уподобляясь беспокойному насекомому, мысли бегали и суетились в голове, понемногу затрагивая кладовые памяти. Окно квартиры постепенно преобразилось в вагонное окно поезда детства «Кафан–Баку». Мелькали селения, поля, цветущие сады, азербайджано-иранская граница. Я на верхней полке в купе, в пыльном и душном багажном отделении, играю в солдатиков. Такая же прилипчивая муха, видимо, севшая еще на станции отправления, зайцем едет с нами. Вспомнилось, что тогда мне захотелось написать рассказ о мухе-путешественнице, но желание так и осталось лежать на той полке, в самом дальнем и тёмном углу.
Подтягивая дальше за верёвочку, память достаёт мои лопоухие уши, мешавшие вынуть голову из прутьев в металлическом заборе. Только дядя Виталик, природный Кулибин, каким-то волшебным образом извлекает меня из железного плена.
Любовь к поездкам в горный Кафан к родным у меня возникла с раннего возраста. В Советском Союзе никому не могло прийти в голову, что через годы Азербайджан и Армения будут разными, враждующими между собой государствами. Но о конфликтах я сейчас не думал. В памяти всплывали многочисленные вылазки по горным рекам, красивейшим местам Кавказа на дядином мотоцикле с коляской.
Постепенно раздражённость, связанная с преследованием насекомого, сгладилась приятными воспоминаниями детства, и я решил побродить по улицам.
Я открыл входную дверь, и муха, до этого совершающая зигзагообразные полёты, стремительно вылетела на просторы, помахав мне на прощание крылышками. Этого я рассмотреть уже не смог, в силу миниатюрности происходящего, но очень хотелось так думать.
Мне вспомнилась притча о мудреце, поставившем одну-единственную чёрную точку на листе бумаги.
– Что видите? – сказал он, обращаясь к ученикам.
– Чёрную точку, учитель! – удивленно ответили они, не понимая подвоха.
– Слепцы, вы не увидели целый белый лист бумаги, – с досадой открыл истину мудрец, – а заметили только маленькое пятнышко… Так и все люди обращают внимание только на малое, не видя за ним большого.
С этой глубокой мыслью я вышел на улицу…
